Душевные муки есть душа, избавившись от душевных мук, душа умирает.
-Дело дрянь, господин капитан. Слышишь, Паула? Дело дрянь. И все-таки я не могу не поражаться синеве этого вечера. Она так необычна. Цвет до того глубокий. И эти бегущие фруктовые деревья, быть может, сливы. <...> -Маневрируйте, капитан! Вот это новая игра, Паула! Нажмешь правой ногой, нажмешь левой - и артиллерия сбита с толку. Когда я падал, я набивал себе шишки. Ты, конечно, делала мне примочки. Скоро мне до зарезу понадобятся твои примочки. И все-таки знаешь...она сказочна, эта вечерняя синева! ("Военный летчик" Антуан де Сент-Экзюпери)


"Мы ничего не имеем против бомбардировщиков, но к аэропланам войсковой разведки мы испытываем лютую ненависть, - ведь это они навлекают на нас артиллерийские обстрелы. Через несколько минут после их появления на нас сыплются шрапнель и гранаты. Из-за этого мы теряем одиннадцать человек за один день, в том числе пять санитаров. Двоих буквально разнесло на клочки; Тьяден говорит, что теперь их можно было бы соскрести ложкой со стенки окопа и похоронить в котелке. Третьему оторвало ноги вместе с нижней частью туловища. Верхний обрубок стоит, прислонившись к стенке траншеи, лицо у убитого лимонно-желтого цвета, а в бороде еще тлеет сигарета. Добравшись до губ, огонек с шипением гаснет. Пока что мы складываем убитых в большую воронку. Они лежат там уже в
три слоя." (Эрих Мария Ремарк "На западном фронте без перемен")